Проект «Широта и долгота» с 2017 года поддерживает художников, живущих в психоневрологических интернатах Петербурга и Ленобласти. Искусствоведы, режиссеры и фотографы помогают организовать арт-студии для людей с ментальными особенностями и устраивают их выставки в галереях и музеях.
Источник публикации — «Бумага»
«Бумага» поговорила с куратором проекта, искусствоведом Натальей Петуховой. Она рассказала, как «Широта и долгота» ищет новых художников, какие картины рисуют жители ПНИ и чем они интересны зрителям.
Наталья Петухова
Искусствовед, соосновательница проекта
Как возник проект «Широта и долгота» и зачем искать художников в петербургских интернатах
— В 2014-м я познакомилась с театральным режиссером Юлей Курмангалиной и поняла, что нас обеих интересуют примерно одни и те же вещи: что-то живое и неформальное, поиск и исследование искусства, которое создается за дверями закрытых учреждений и в квартирах, часто «в стол». Юля к тому моменту имела большой опыт работы театральным режиссером в различных психиатрических институциях (занималась развивающими тренингами и ставила этюды — прим. «Бумаги»). Я же руководила арт-студией благотворительной организации «Перспективы»: занятия проходили внутри психоневрологического интерната. Я также организовывала выставки художников из этой арт-студии в различных галереях и музеях Петербурга.
Мы с Юлей всё больше увлекались идеей показывать художников, о которых мало кто знает. [Начиная с 2015 года] мы думали над названием и концепцией. А в 2017 году я ушла из «Перспектив» и занялась нашим собственным проектом «Широта и долгота» в полную силу.
Основная идея проекта — это поиск и открытие миру людей, которые без нас могут так и остаться неизвестными. Мы в первую очередь художники и искусствоведы, а не социальные работники. Если бы нами двигало только желание помогать, мы бы очень быстро выгорели. Но благодаря исследовательскому интересу и искусствоведческому энтузиазму лично у меня находятся силы что-то делать. Я бы рискнула сказать, что нами движет в первую очередь профессиональный интерес, а уже потом гуманистические идеи. Хотя, возможно, у кого-то из волонтеров наоборот.
Как «Широта и долгота» помогает жителям ПНИ и кто участвует в проекте
— Мы ездим в интернаты и предлагаем людям рисовать: большинство из них никогда ничем подобным не занимались. Мы также стремимся к созданию студий в интернатах: привозим материалы, рассказываем сотрудникам о важности искусства, вывозим жителей ПНИ на экскурсии и занятия за пределами интернатов и проводим выставки. Например, у нас есть совместный проект с инклюзивным отделом Русского музея: уже два года мы ежемесячно привозим туда людей из интерната на занятия.
Пока что наших сил хватает на работу с двумя студиями — в ПНИ № 7 и ПНИ № 10. Кроме того, мы проводим выставки художников еще из пяти интернатов.
Юлия Косульникова изображает повседневную жизнь больниц и интернатов. Художница предпочитает рисовать на кусках картона и обложках от тетрадей.
Сначала к нашим поездкам в интернаты стали присоединяться друзья, желающие поддержать нас и поучаствовать. Сейчас в волонтерском чате 28 человек. Активно участвуют примерно 5–6 человек, состав и количество периодически меняется.
Волонтёры помогают с транспортировкой картин из ПНИ, организацией выставок и других мероприятий. В основном к нам присоединяются художники, искусствоведы, поэты, фотографы — наша деятельность интересна им с точки зрения собственных творческих процессов. Плюс не каждый может себе позволить днем в будний день ехать куда-то на край города.
Есть несколько человек, которые вовлеклись в процесс глубже других. Например, художница и педагог Надежда Ишкиняева больше года ездила с нами в интернаты, а сейчас устроилась на четверть ставки в интернат в качестве преподавателя ИЗО. То есть благодаря Наде занятия «Широты и долготы» в одном интернате приобрели более систематический характер и проходят два раза в неделю. Надя осмысляет собственное творчество, исходя из опыта взаимодействия с системой ПНИ, пишет тексты о об этом опыте, ведет телеграм-канал «Insider аутсайдера».
Что рисуют жители ПНИ и чем интересны их работы
— Часто бывает, что те, кого мы ищем, тихо рисуют у себя в палатах и остаются непонятыми. Их работы обычно не ценят. Например, со слов бывшего главного врача одного из интернатов мне известно, что пачку гениальных работ его любимого художника выбросила уборщица, когда убиралась у него в кабинете.
Часто такие тихие авторы — наиболее интересные художники. Они создают сильные вещи, но чтобы понять их работы, нужно любить современное искусство или хотя бы быть знакомым с ним. Как говорит [соосновательница проекта] Юля Курмангалина, они рисуют не из-за того, что у них есть образование или они умеют красиво рисовать, а потому что просто не могут этого не делать. Это их способ общения с миром, чистый акт творчества не обусловленный социальными нормами или финансовым интересом.
Алексей Сахнов рисует на отделении в своей комнате, часто на первых попавшихся материалах: например, упаковках из-под чая или печенья. На его работах часто можно встретить изображения домов на фоне скудного пейзажа, закрытых пространств и опустевших коридоров.
Люди, живущие в интернатах, показывают свои работы не сразу, а только когда появляется доверие. Его нужно заслужить систематическим присутствием, общением.
У нас нет учебного плана или каких-то специальных задач, кроме единственной — предоставить возможность человеку выразить то, что ему хотелось бы выразить. Очень много людей, с которыми мы занимаемся, раньше не рисовали, потому что для этого не было условий: материалов, помещения, поддержки. Мы стараемся предоставить им условия для работы и возможность систематической практики. Наши занятия — это свободные мастерские, где художники делают то, что хотят.
Условия, в которые попадают жители разных интернатов и отделений, очень отличаются. Они зависят не только от дееспособности художников или размеров учреждений, но и от руководства или заведующих отделений. От того, насколько эти люди поддерживают художников.
Нам важно доносить до персонала, который работает в учреждениях, простую мысль: то, что создают люди, живущие в ПНИ, — это серьезное искусство. Оно нужно миру, как и его авторы. Искусство, выходящее за рамки общепринятых норм, расширяет кругозор и помогает людям становиться гуманнее и честнее с самими собой, показывает многообразие проявлений жизни и ценность индивидуального восприятия.
Иногда у автора есть собственный стол, а порой он работает на тумбочке или на полу около своей кровати. В некоторых ПНИ есть студии, где проходят занятия. Бывало пару раз, что нам не разрешали передавать художественные материалы вроде фломастеров и карандашей — под предлогом, что художник может нанести вред себе и другим. Но такие запреты бывают редко — обычно сотрудники интерната поддерживают тех, кто чем-то занят.
Конечно, мешает работе и недостаток материалов. Часто люди создают произведения из того, что попалось под руку, из мусора. Однажды мы долго не могли приехать, и художник остался без бумаги. При встрече он вручил нам пачку расписанной туалетной бумаги. Причем очень круто расписанной.
Рисунок на туалетной бумаге Юрия Козлова. Часто его работы с двух сторон плотно заполняются текстом, который практически невозможно прочесть, лишь иногда угадываются обрывки слов.
Как рисование помогает жителям интернатов и почему выставки — важный опыт не только для них, но и для посетителей
— Диагнозы художников нас не интересуют — они никак не помогают разглядеть художественный талант человека. Понятное дело, что не все жители ПНИ по умолчанию художники и не все люди с ментальными особенностями непременно гениальны. Порой нужно много лет практики, чтобы талант смог раскрыться. Но часто жители интернатов обладают определенными преимуществами: свободным временем, открытостью мышления и вовлечённостью в процесс. В моих глазах это характеристики настоящего художника, где бы он ни жил.
Меня впечатляет личное высказывание независимо от техники и стиля. Что-то, что говорит о самом авторе, его жизни, его чувствах. Мне интересно заниматься поиском художников как раз потому, что они все разные и порой затрагивают совершенно неожиданные темы (среди них — портреты, абстрактные пейзажи и даже приключения Ивана Грозного — прим. «Бумаги»). Моя задача — рассмотреть эти высказывания. Будь то разлинованные в клетку листки, отпечатки падающих на бумагу карандашей или объекты из жеваной булки.
Юрий Демидов с первых занятий заявил, что не хочет рисовать сюжетные работы. Он выбрал для себя символизм, используя простые и лаконичные формы.
С 2017 по 2020 год мы провели около 15 выставок (среди пространств, где проходили выставки, — музей Ахматовой и Уральская биеннале современного искусства — прим. «Бумаги»). Выставки для художников — это связь с миром. Для некоторых это единственный способ коммуникации с миром вообще. У художников появляется возможность получить обратную связь от зрителей, поддержку и одобрение, насытить свой голод до общения и внимания. Художники понимают: то, что они делают, вызывает отклик, они — интересные люди. Плюс, конечно, открытие выставки — это возможность выехать за пределы интерната, повидаться с друзьями, завести новых.
Но для меня не менее важен вопрос: чем этот опыт помогает зрителям? И для кого это взаимодействие ценнее? На наши выставки приходят люди, которые ищут чего-то в экзистенциальном плане. Они любят искусство и хотят видеть работы, которые действительно их тронут.
На что существует «Широта и долгота»
— В 2017 году мы подали заявку на грант для начинающих низовых инициатив Human Rights Incubator — и получили его в виде финансовой и обучающей поддержки команды до октября 2018 года. С тех пор мы ведем проект своими силами — у нас нет государственной или иной систематической поддержки. И это сложно — иногда кажется, что совсем неподъемно. Ресурсов всё время не хватает.
Александр Челлак начал рисовать в студии на реабилитационном отделении. Среди его работ — полотно «История государства Российского», выполненное на обоях (около 200 метров), а также серия про приключения Ивана Грозного в 45 этюдах и сюжеты про Атлантиду.
Проект по раздельному сбору мусора «Сдавать и не сдаваться» собирает для нас ненужные художественные материалы. ПНИ №7, с которым мы плотнее всего работаем, дает нам транспорт для вывоза людей в город. Инклюзивный отдел Русского музея нашел для нас дружественный ресторан «Рюмочная и Чебуречная у Ларисы», который кормит художников и волонтеров на занятиях в Русском музее. Остальное мы оплачиваем сами. Собираемся в скором времени запустить краудфандинговый сбор: сейчас находимся в процессе подготовки.
Написать автору
